Как хочется найти и провозгласить, ради чего творит и существует нация. И как трудно это ищется...
В первую четырехлетку все было понятно: от чего должны уйти, к чему хотим прийти. Уйти - от хаоса, разброда и вседозволенности 1990-х. Прийти - к стройности, вертикали, диктатуре закона, спокойствию. Чтобы по справедливости всем, а не только тем, кто может взять силой или хитростью. Шли-шли и пришли. Наступила стабильность. И с тревогой многие обнаружили, что за пределы этой пресловутой стабильности они заглянуть не могут.
Из инструмента стабильность превратилась в самоцель. А этого быть не может. Стабильность может быть для чего-то, во имя чего-то, но вот эти "для" и "во имя" как раз и не отыскиваются который год. Попытки предпринимаются от ряда к ряду, но тщетно. Попытки чего?
Чем дышал человек в 15-м веке? О чём думал, в какие игры играл, в каком мире жил? Это было средневековье и начало эпохи Возрождения, но тогдашние люди не знали, что они сплошь средневековые и что живут на пороге Высокого Возрождения. Они просто жили, как и всегда.
Легко писать о том времени, ибо источники можно пересчитать по пальцам одной руки: создаётся иллюзия понимания эпохи. Хотя автор понимает только самого себя – и то не всегда. Это во Франции каждый вовремя поседевший дворянин считал своим долгом поведать бумаге свои чувства и мысли по поводу того, что он видел и слышал в своём Пуату или Беарне. А каждый солидный горожанин оставлял летопись цен на овощи вместе со взглядом на дела своего квартала. Которые раньше велись хорошо, а теперь – не в пример хуже.
Вот он! – закричал Вий и уставил На него железный палец. И все, сколько ни было, кинулись на философа Н.В. Гоголь
Герой известной юморески Райкина энергично благодарит М. Фарадея – «Спа-си-бо Ми-ша!». Благодарности удостаиваются и другие ученые и изобретатели.
Философам же никто такого чувства не выражал. Неужели не за что?
Каждая из современных наук имеет армию потребителей своих достижений. У физики – инженеры, у математики – счетоводы всех мастей, землемеры да и те же инженеры, у юриспруденции – адвокаты и мошенники, у химии – переработчики сырья, и т.д. Разумеется, скажем, самих математиков потребителями математики, считать не будем. В этом смысле у философии в наше время потребительской армии нет. Так, небольшая группа равнодушных соискателей «кандидатского минимума» (мини-ума).
Был август. Я был в Польше, и это был мой последний рабочий день перед летним отпуском.
Стасик занимал высокий пост, и от него зависела судьба контракта. Я чувствовал, что Стасик гнул в сторону нашего конкурента, рассчитывая получить несколько тысяч немецких марок – «за услугу» . Я мог бы ему предложить такую же сумму в марках или в долларах, но воздержался. Я знал, что решение принимается в Варшаве, а расчеты происходят в Швейцарии.
Многовековая борьба за независимость сделала поляков гордыми, заносчивыми по отношению к иностранцам и верными, порой наивными, друзьями.
Луна всегда повернута к Земле одной и той же стороной, так называемым видимым полушарием. Обратную сторону (другое ее полушарие) с Земли не видно. Это происходит потому, что Луна делает один оборот вокруг Земли точно за такое же время, за которое она делает один поворот вокруг своей оси. Увидеть, что же находится на «затылке» Луны, стало возможным только с помощью космических исследований. Сделано это было третьей из серии лунных станций, запущенной в СССР в 1959 году. Оказавшись по расчетной траектории позади Луны, станция сфотографировала ее поверхность. Затем, прямо на борту станции, в условиях невесомости пленка была проявлена, после ее просушки снимки были отсканированы на устройстве вроде фототелеграфного аппарата и в виде набора точек различной яркости переданы по радио на Землю, когда станция приблизилась к нашей планете.
Проблемы выбора пути не существует: путь только один, а все остальные – от лукавого. Умствует досужий человек, перебирая варианты там, где их нет и не было никогда.
В конце 15-го века едва родившаяся Россия озиралась по сторонам: ребёнку нужны примеры для подражания. И не ребёнку – тоже, но не об этом речь.
Не в первый раз такое случилось: за пять веков до этого, Русь молодая, едва родившаяся из чрева Великой Хазарии, выбирала свою дорогу. И тогда не одно десятилетие – вплоть до интронизации митрополита Иллариона – велись яростные публичные дебаты в стольном граде Киеве: кем быть и с кем быть? Перед князем Владимиром Великим витийствовали и таскали друг дружку за бороды православные попы, католические патеры, иудейские раввины и мусульманские муллы.
Мы живем в эпоху рыночных отношений, общество у нас капиталистическое, мы все капиталисты. Хотим – сделаем так, хотим – попробуем эдак. Как вы догадываетесь, речь сейчас пойдет о сексе. Спокон веку цивилизованный сапиенс знает два вида секса – ориентированный на размножение и ориентированный на развлечение. Первый демонстрирует принадлежность к животному миру, второй, практикуемый с древнейших времен, отмечен собственным копирайтом человека, то есть, разумом. Животные не умеют предохраняться. Точно так же, как они не догадываются о своей смертности. Более того, животным совершенно ни к чему контрацепция, поскольку то, ради чего она изобретена – оргазм (вернее, его психический аспект) – у них напрочь отсутствует. Именно "безопасный секс", в дополнение к самоубийству, отличает человека от животных. Читать целиком >>Обсудить >>
Сегодня, на 25-й день, студеного в морозе, декабря, в день, когда тысячелетие Истории в Канун грядет, оставив напоследок крохи суток, я, не родившееся ещё дитя, начинаю разговор о том, каким хочу, желаю встретить Новый Век, каким хочу родиться в Новом Свете.
К Родителям своим с Поклоном низким, с Любовью и Надеждой обращаюсь.
Прошу я их, в Любви своей безмерной, принять меня и Слово каждое, что здесь написано, понять, и Мысль, что в нём заложена впитать, а через то меня достойным стать!
Отец!
К ТЕБЕ, Отец мой, первые слова.
Но женщина-призрак и бегущий за ней Куве были уже далеко.
Ветки шелковые, листья атласные, они обнимали желто-красным осенним хороводом белое обнаженное тело…
Сзади, топая ногами, срывая галстук и рубашку на ходу, бежал Куве.
Он настигал. Все ближе и ближе…
– Саадат! – кричал он в безумии.
