После бурной деятельности – полное бездействие.
Мое непосредственное начальство перевело мою секретаршу в другой отдел и отключило телефон.
Обычный метод давления на «неугодного» сотрудника: ему приносят кипу копий документов и говорят: «Разложите по папкам»! После двух- трех месяцев такого унижения кадр уходил из фирмы.
Мне тоже как-то принесли копии для сортировки, которые я моментально отнес в кабинет моего начальника и попросил прекратить такие шутки.
Все эти выдуманные, неприятные истории, связанные с моей работой в соцстранах, допросы и вымогательство подписи со стороны моего непосредственного начальства настолько меня разозлили, что я пошел к Рикону с жалобой на своего непосредственного шефа.
Рикон вызвал его и попросил меня повторить сказанное несколько минут тому назад в присутствии коммерческого директора.
Я повторил слово в слово.
– Переведите ваш счетчик на нулевую позицию, – сказал Рикон, – обращаясь к моему шефу.
В моей папке было два проекта. Один относился к созданию «холодного пути», а другой – к продаже аргона из Болгарии в Турцию.
Затронутая в FoxЖурнале тема похожа на кусок мыла, который почти невозможно удержать в руках. В свое время было несколько марок отечественного производства, конечно, в недостаточном количестве. Были счастливые обладатели какой-нибудь марки и были «несчастные», которые смотрели с завистью на собственников автомашин. Это было все, что имелось в стране. В те времена никто не жаловался на массовое злотворное вторжение автомобилей в жизнь граждан.
А почему сегодня это не так? Что привело к такому массовому наплыву «злейшего врага уличного движения?
Попробуем разобраться.
После провала в центральных и восточных странах Европы коммунистической экономической системы, у некоторых слоев населения появилась возможность приобрести на Западе дифицитные в стране товары, в том числе и автомашины. Началась массовая закупка подержанных машин сначала пограничными странами, затем покупка новых машин стала сопровождаться сбытом подержанных дальше, на восток.
Мои любезные и терпеливые читатели вправе знать, почему на мне лежала ответственность принимать иностранных гостей высокого ранга и поддерживать с ними cвязь в рамках фирмы.
Таково было решение вице-президента фирмы – после того, как я ему доложил «о слабом месте СЭВ-а» и о возможностях фирмы использовать это на редкость благоприятное обстоятельство.
С этого дня на моей визитной карточке, кроме всего прочего, прибавилось – «отдел внешних связей». Как говорится, «бери власть силой, а уважение заслуживай»!
Моя командировка в Вену совпала с Международным съездом коммунистической молодежи, который проходил в этом городе, но никакого отношения к нему не имела.
Я остановился в небольшой опрятной гостинице, директор которой мне объяснил, что каждая страна, в которой есть коммунистическая партия, прислала свою делегацию на этот съезд. Исключение составили США – они прислали две делегации. Одна – от коммунистической партии, а другая – от ассоциации христианской молодежи!
На следующий день местная газета сообщила, что Оргкомитет на закрытом пленарном заседании постановил, что на Международном съезде коммунистической молодежи для «христианской молодежи» нет места: она должна покинуть съезд! Когда решение совещания было объявлено, делегация американской компартии заявила, что Америка – страна демократическая и что присутствие двух американских делегаций, которые представляют американскую молодежь в целом, – явление совершенно нормальное!
В одну из моих поездок в Венгрию на международную выставку я сделал короткое сообщение об использовании промышленных газов в металлургии, химии и сельском хозяйстве. После сообщения ко мне подошел мужчина чуть выше среднего роста, крепкого телосложения и с небольшой проседью на висках.
– Ваше сообщение меня заинтересовало, и я хотел бы побеседовать с вами подробней, в спокойной обстановке, но немного позже. Позвоните по этому номеру, когда приедете вновь в наш город. Оглавление:
После «дружественной беседы», закончившейся абсолютным запретом появляться в СССР, мое положение на фирме стало шатким: действительно, если я не могу работать в Советском Союзе, то я ей больше не нужен!
Но, к моему счастью, пошли разговоры о каком-то проекте на Сахалине. В связи с этим проектом, не учитывая запрета появляться в СССР, мне был предложен двухлетний контракт, если фирма получит заказ!
Явная нелепость, но я промолчал.
В 1965 году я был в Москве на Международной выставке, расположенной в парке Сокольники. Cерьезных посетителей было много, да и зевак было не мало…
Недалеко от нашего стенда стояла большая жаровня, и человек «кавказской внешности» нанизывал кусочки мяса на прутики – это была полевая шашлычная. Немного поодаль, под открытым небом, стоял огромный немецкий агрегат красного цвета. Он безостановочно «выпекал» и бесплатно раздавал пластмассовые изделия для домашнего обихода. Одни посетители, отстояв очередь, расходились по аллеям парка с дефицитным товаром, другие же стояли в очереди с надеждой что-то принести домой с выставки.
Я в Москве – на кратковременной специализации в МГУ. По образованию я филолог-руссист и болгарист. По профессии – преподаватель русского языка в Высшем институте пищевой и вкусовой промышленности в городе Пловдив.
Я приехала из Болгарии. Москва меня волнует. Но мысли мои направлены на трудную встречу с моим братиком Толиком. Мы не виделись с ним почти двадцать три года. Когда он покинул Болгарию, ему было двадцать один год, а мне пятнадцать лет. Это будет тревожная, полная неизвестности встреча. О ней было уговорено еще в Болгарии. Что меня тревожило, пугало, отчаивало? Я знала, что может все случиться…
