Прощание с домом оказалось тяжелым. Никогда Сергею не приходилось расставаться с родными надолго, и уезжать на встречу неизведанному, с которым предстояло столкнуться лицом к лицу один на один. Хотя, почему один…? Друг был рядом, и это немного успокаивало. Ну, а если Женька не поступит, то… О том, что будет тогда, Серега перестал думать через несколько дней, после того, как попривык к жизни в казарме, и к приказам командиров, которые с первого же дня начали гонять абитуриентов, как полноценных курсантов военного училища.
Самыми яркими моментами того периода в памяти Сергея остались его дежурство в казарме, кормежка в столовой и лазарет.
Как-то раз товарищ старший сержант искал добровольца на пост дневального в пару курсанту третьего курса. Читать целиком >>Обсудить >>
Поэма
XXV
Закончен день в мирских заботах,
Ужели сложен крепко сруб,
Зверьё, умаявшись в работе,
Уж на покой легло же тут,
Но прежде к речке всё ж сбежало,
Омывши харю и в тиши
К струе живительной припало,
Напившись влаги от души. Читать целиком >>Обсудить >>
Детектив ГЛАВА 20 , часть четыре
***
Что делать мне, когда так хочется любить?!
Что делать мне? И сердце ропщет;
А разум медленно алмазы
Перебирает, пробуя на вес.
И тщательно в них недостатки ищет.
И отыскав, хотя бы штрих иль точку,
Диктует сердцу! И оно
Сил не находит, чтоб тирану возражать.
Хотя безумно хочется любить!
Но где найти алмаз,
Сверкающий! Без недостатка?! Читать целиком >>Обсудить >>
Узнали то татары: ну, думают, не трусь! Надели шаровары – поехали на Русь. А.К.Толстой
Кадры решают всё! Товарищ Сталин?
Рыбу чистят с хвоста – хотя гниёт она с головы. Уже середине 12-го века древнерусская пресса наполнилась ламентациями на тему: нет людей. Или по-другому: людей много, даже больше чем надо, а Человека днём с огнём не сыскать.
Светлана Сергеевна Семицкая вошла в кабинет и, тяжело вздохнув, положила черную кожаную сумку на стол. Настроение было отвратительным. Она села за свой рабочий стол, и, поставив перед собой пепельницу, закурила. Но одной выкуренной сигареты женщине показалось мало.
— Светлана, — произнесла вошедшая в кабинет заведующая отделом писем Людмила, — звонила Татьяна. Она спрашивала, в каком ты сегодня настроении пришла на работу.
— Она интересовалась мною? — сделав круглыми глаза, удивленно спросила Семицкая, вертя в руке пачку сигарет. — Скажи мне, Люда, только честно, как часто у тебя с дочерью случаются конфликты?
Хозяйка этого года вошла в свои права и готова занять свое эпохальное положение вершительницы человеческих судеб. Не удивляйтесь, что список мировых событий может приобрести вид целого калейдоскопа добрых и разорительных свершений. Так заявляет о себе огненная сущность этого года Собаки. Каждому воздается по заслугам, и никто не останется в стороне. Грохот праздничных петард и раскаты военной канонады могут смешаться с криками забастовщиков и трубами концертных выступлений. Мир Земли велик и многообразен. Но перед каждым из вас есть ваше, исключительно ваше дело – оно в вашей доброй воле, в вашем добровольчестве, которое начинается с самых обычных, самых заурядных, ежедневных дел. Спросите себя, как я учусь, помогаю ли я своим родителям, своей младшей сестренке или братишке, посадил ли я свое дерево в этом году, есть ли в моем сердце любовь? Именно в этих вопросах скрывается ваше благополучие – благополучие этого огненного года.
Ночь полнолуния. Всё, что ни есть вокруг было погружено в море зыбкого фосфорического света. Реальность перетекала через грань в мир интуиций и откровений, тщательно скрытых тревог.
В узкой комнате с опущенными шторами на узкой железной кровати метался и стонал во сне человек.
Его тело длинное и несвязное вздрагивало, пот с лица жирными каплями стекал на жёсткую подушку и оставлял на ней расплывающиеся пятна. Губы спящего судорожно сжимались в мёртвой тишине.
Зеркальные пальцы лунных лучей дрожали и тянулись, пытаясь просочиться сквозь скользкое стекло и опущенные шторы.
Их неодолимо влекла родственная стихия – там, в глубине комнаты возле кровати спящего стояло холодное тёмное зеркало.
Хоть я и постарался максимально защититься от предсказуемых репрессивных мер КГБ за участие в открытом правозащитном движении (в конце 1970-х годов), «недремлющее око» дало директиву местным органам КГБ, прокуратуры и милиции установить место моей работы, чтобы затем под вымышленным предлогом с нее уволить и осудить как тунеядца. И вот три своры борзых бросились по следу. Но я к тому времени был уже немного юридически подкованным.
С милицией мой разговор был короток: не считаю необходимым называть свое место работы. Тогда милиция, без всякого сомнения с подачи наших славных органов, решила надавить на «слабое звено» - на мою маму, которая жила в том же подъезде, что и мы. Они насильственно доставили ее в отделение милиции. Но моя мама не из тех, что подчиняется грубой силе. Мурыжили-мурыжили, грозили-угрожали, но она так и ничего не сказала по поводу места моей работы…
