В противовес оговоренному с Тланги-Лой, вторая встреча с Эльвилем у меня состоялась не на Крылатских Холмах, а в небольшом парке и не во вторник, а в субботу. Дело в том, что когда я позвонил ему на следующий день после разговора с девушкой и сообщил о своем желании постичь тайны магии, он, предложил мне пройти теоретические основы шаманизма в более сжатые сроки, дабы я поскорее влился в общее русло занятий с другими учениками. Для меня его предложение было довольно странным и даже вызвало некоторое огорчение, так как мое вчерашнее смирение с необходимостью вести записи никак не подразумевало под собой первые несколько лекций посвятить лишь им одним. К тому же, как я понял со слов Эльвиля, писать придется и тогда, когда я присоединюсь к остальным членам группы.

Вот одна из типичных жалоб: наша читательница Ольга Петровых сообщает, что в рыбном отделе «Мосмарта» на Ярославском шоссе цифры на ценниках постоянно не совпадают с итоговыми. «Недавно взяла треску по цене меньше 100 руб. за килограмм,- рассказывает женщина.- А на кассе выясняется: треска уже по 110 руб.». Кассир повел себя стандартно: цена поменялась, не нравится - не берите.
Подобные сообщения поступают в ИП по поводу супермаркетов «Перекресток», «Метро» и многих других. Неразбериха с ценами характерна не только для столицы: петербуржец Андрей Петерс жалуется на местный супермаркет «Метро», а Андрей Сафин из Калининграда - на магазины сети «Вестер».

Она сидела перед большим зеркалом. Зеркало было старым и мудрым.
Лунный свет, проникая сквозь шторы, стекал на пол, и возле её ног образовалось нежно мерцающее лунное озерцо.
Алая лента, подобная языку пламени, выдернутому из степного костра, обвивала обручем ниспадающие длинные волосы.
Тишина пахла мятой и росой.
Её глаза, погружённые в глубину Зазеркалья, были дымными и печальными.

Две недели назад на 84-м году жизни этот мир покинул Александр Александрович Зиновьев, подлинный русский патриот, капитан штурмовой авиации в годы Великой Отечественной войны, знаковая фигура XX столетия и один из величайших мыслителей современности.

Александр Зиновьев прожил долгую, яркую, насыщенную интересными и нередко опасными событиями жизнь. Мальчишку из многодетной крестьянской семьи, выросшего в глухой российской деревушке Пахтино Костромской области, ожидало полное драматизма и великих достижений будущее. Ему суждено было стать величайшим исследователем советского коммунизма, судьба которого столь сильно похожа на его собственную.

Майор Казаринов прошёл в свой кабинет. Минут через десять, он уже разговаривал с сидящей напротив него Элен Максимовой.
- Вы задержаны по обвинению в убийстве Ирины Томашевской, - сказал Казаринов.
Элен посмотрела на майора усталыми глазами и кивнула, - я знаю.
- Вы признаёте свою вину?
- Нет. Я никого не убивала.
За окном кабинета шуршали листья лавра, пахло морем и Элен не верилось, что в её родном городе уже осень... Осень...

Прошедшее время потому и называется прошедшим – его не вернуть ни при каком раскладе: даже если у человека на руках одни козыри. С судьбой не играют краплёными картами: она открутит голову и отобьёт руки самому ловкому пройдохе – как ни крути.
Время всегда остаётся за спиной человека: на него нельзя взглянуть прямо. Мы смотрим только на отражённое время, улавливая те блики, которые выдают прошлое с головой. По крайней мере, так нам кажется. Взгляд назад многократно опосредован – и в этом главная особенность самосознания всего сущего.
Время – это застывшее бытие, умершие отношения, изношенные вещи – и затёртые долгим употреблением слова. Когда-то они были живыми и сохраняли вполне тривиальный смысл – для тех, кто жил вместе с ними. После смерти символы эпохи застывают, превращаясь в материал для осмысления.

Герберт Уэллс, наряду со Станиславом Лемом может по праву быть назван величайшим писателем «сайенс фикшн». Но если Лем (недавно, к сожалению, умерший) в своем творчестве довел многие тенденции жанра до совершенства, то Уэллс именно обозначил пути, по которым развивались научно-фантастическая литература (вкупе с футурологией) на протяжении двадцатого века.
Так уж сложилось в культурной истории – одни открывают нечто принципиальное новое (как шумеры в Месопотамии), другие это новое поднимают на высочайший уровень (как жители Аккада – вавилоняне и др.).
Применительно к «научной фантастике» можно сказать, что смысл жанра состоит не в «научности» как таковой. Не в предсказаниях появления того или иного механизма или научно-технического принципа (на манер Жюля Верна), а в «обкатке» в рамках романа определенного проекта развития человеческого общества.