Вскоре шейхский посланник со своими сопровождающими из Бишкека, уехал. Странно, что их так легко отпустили, не подвергнув на прощание пытке кыргызским гостеприимством, в виде традиционного чая и «пая» – водки с бешбармаком. Макен элементарным образом пресек всякие попытки чочко-сайцев во главе с «район-байке» оставить у себя гостей, сославшись на религиозность араба, не приемлющего выпивку. А какой бешбармак без водки? Гости уехали, повод вместе с ними напиться исчез и разудалая на весь Чочко-сай попойка не состоялась. Увы, к сожалению, в нашем краю давно позабыли, что для сотворения праздника не обязательна водка.
Но черт с ней, с этой водкой! Скольким людям она жизнь попортила, в могилу свела, проклятая! Не будем о ней говорить из принципа. Хотя, если кто подумает, что после отъезда гостей никто в Чочко-сае не выпил, то это не правда. У нас пьют, пили и будут пить, по поводу и без, и, видимо, до скончания века, если вдруг, конечно, не произойдет чего-нибудь сверхординарного. Одним словом беда! Но вот у Самын, уважаемые читатели, сегодня с этой самой вредной «ичигенской» привычкой произошла осечка. Клянемся, сами видели! Как говорится, присутствовали от начала до конца! Говорят, год назад, даже месяц, она, милая, весь свалившийся с неба неполный миллион баксов начала пропивать бы сразу немедленно, не сходя с места. А тут вдруг упала на пол молиться, стала благодарить Всевышнего, что послал ей такую милость, непутевой и грешной. Признаемся, у нас прямо слезу прошибло при виде такой перемены, какая произошла с нашей соседкой. Потом, представляете, она после импровизированной молитвы вытащила из кейса две пачки денег (20 тысяч!) и побежала к Апыш-эже! Прибежала, бухнулась перед Ясновидящей на колени, протянула ей 10 тысяч, а вторую пачку с ее согласия стала делить между теми, кто в этот момент находился в комнате у целительницы.
- Берите, берите! – с горящими глазами говорила Самын, раздавая деньги. – Не меня благодарите, благодарите Всемогущего и нашу Ясновидящую! Это она предсказала мне, что у меня жизнь сказочным образом переменится. Это свершилось! Посмотрите, сколько денег!
И люди брали. Никто не отказался, не попытался обратно всучить деньги женщине, самой бедной в аиле, имеющей кучу детей и лишенной каких-либо постоянных средств к существованию. Большинство взяло не от жадности, а что интересно, из суеверия. Киргизы в таких случаях говорят: «ырымдап», т.е. «на счастье»! Вдруг часть «кута» - божественной благодати, коснется и их. Ну, что ж, блажен кто верует. Мы хоть и мало верим в пережитки, но отказаться не смогли. Самын собственноручно всучила нам две сотенные, но перед тем как их давать шутливо побила бумажками наши попки и груди с присказкой:

Чтоб попки были смачные, от рук мужей лоснились,
Чтоб грудки были с молоком, во рту детей доились!

Кошмар! И это при всех. Мы чуть со стыда не умерли. Но почему-то никто не смеялся над нами. Мало того, мы заметили, что женщины, получив купюру от толстухи, старались незаметно коснуться денежкой своих детей, а те, кто был без детей, трогали свои больные места на теле. Для нашего продвинутого городского сознания это было слишком. Боже мой, какой позор, думали мы про себя. Видели бы американцы с соседней авиабазы, во что превратили их деньги в нашем Чочко-сае – настоящий языческий культ!
Про «культ» мы, конечно, маленько загнули, потому что дальнейшие события под это определение не подходили и объяснению на нашем скудном уровне университетского образования не поддавались. На следующий день к хибаре Самын спозаранку, едва краешек солнца показался над горизонтом, прибыла целая делегация чочко-сайских стариков. Они степенно присели возле стены дома на корточки, выставив перед собой палки и закладывая поочередно за щеки насвай – жевательный табак. Присели переждать, пока Самын, пулей метавшейся по дому, разложит шырдаки и кёлдёлёны на полу, ссыплет горку боорсоков на низенький столик, вскипятит самовар и заварит чайник душистым инди-чаем. Это был эпохальный момент для Самын, пусть внешне не приметный и никак ритуально не обозначенный, как у других народов – ее в аиле признали, ей «простили» бывшие прегрешения. Вот сейчас старики (но, сами понимаете, без Чокунакуна) переступят порог, посидят, чай попьют, без всяких моралей и нравоучений разойдутся по домам, но потом с этого дня вокруг нее как бы растает незримая стена отчуждения. Понимала ли все это Самын? Конечно! Она ведь не окончательная дура. О возможном визите уважаемых гостей, в частности стариков, ее предупредили многоопытные тетушки Алмаш, Бурмаш, Джамаш. Это они, большие знатоки хитросплетений аильских взаимоотношений, снабдили толстуху необходимым реквизитом для приема гостей (ковры, подстилки на пол, подушки) и затащили «крутые» по аильским меркам съестные припасы. В последующем, обобщая накопленный материал по нашему селу, мы пришли к мнению, что старики пришли к Самын, не потому что она стала БОГАТОЙ, а из-за того КАК она отнеслась к этому неожиданно привалившемуся со стороны денежному счастью.
За стариками в обед пришли женщины. Тоже попили чай, съели бешбармак БЕЗ ВОДКИ, сделав «омин» и расцеловав на прощание Самын и детей, разошлись. Потом стали приходить из других сел нашей округи совершенно незнакомые люди. Они хотели видеть легендарную женщину, прикоснуться к ее руке, по-видимому зарядиться магнетизмом ее удачи. Последнее мы не утверждаем. Это наше доморощенное писательниц предположение. Но как это, уважаемые читатели, оказалось утомительно! Говорим со знанием дела, потому что по негласному чочко-сайскому обычаю мы были обязаны помогать Самын. Ей, между прочим, помогали и другие наши аильчане. Удача Самын в течение нескольких дней превратилась в предмет общенациональной гордости Чочко-сая и приобрело даже (только, пожалуйста, не пугайтесь!) политическое звучание. Областное управление СНБ, например, установило в доме толстухи подслушивающие устройства. А вдруг там под видом мирных чаепитий среди населения восточной половины долины зреет заговор против правящего режима?! Местные политтехнологи стали обхаживать бывшую «отверженную», пытаясь перетянуть ее в ряды своих партий однодневок. Но мы самого главного не сказали: Самын продолжала раздавать свои деньги из шейхского чемоданчика. Если своим чочко-сайским она успела раздать сотенными купюрами, то чужакам дарила, после размена долларов, сомами.
Такое событие не могло пройти мимо внимания местных разбойников и их главного авторитета – Вампира. Он ночь не спал, когда узнал, что какая-то местная «потаскуха» стала миллионером, да к тому же чуть ли не женой (или наложницей?) арабского шейха. Это серьезно, по мнению чочко-сайских «политических аналитиков» Чукуши-Ковырялки, Керимбая и прочих, могло поменять расстановку сил влияния в районе. (Вот ужас! Бедная Самын об этом даже понятия не имела!). Вампир немедленно вызвал к себе Акимыча и потребовал объяснений. Тот рассказал о приезде шейхского посланника, но о взятых им у Самын 10 тысячах долларов решил не говорить. Зря, потому что Вампир, оказывается, знал все до мелочей и потребовал халявные деньги отдать ему без промедления. Мол, срочно нужны финансы для приобретения горно-обогатительной фабрики. Акимычу ничего не оставалось делать, как скрипя сердцем пообещать внести в тысячный раз свой «вклад в стабилизационный фонд» семьи чочко-сайского авторитета.


/p>

Бостон Суйю Асман Асель


Болот Шамшиев


Продолжение следует...

Начало:

1. От автора
   
2. Первый верблюд. Увертюра
   
3. Второй верблюд. Самын
   
4. Третий верблюд. Мёкё
   
5. Четвертый верблюд Сборы на свидание
   
6. Пятый верблюд Бык
   
7. Шестой верблюд. Ишачок
   
8. Седьмой верблюд. Дед Чокунакун, Кана и другие
   
9. Восьмой верблюд. Вампир
   
10. Девятый верблюд Лягушонок
    
11. Деcятый верблюд Чучуки
    
12. Одиннадцатый верблюд Пророчество Ясновидящей
    
13. Двенадцатый верблюд Измена Каны
    
14. тринадцатый верблюд Невольное чудо
    
15. Четырнадцатый верблюд Обещанный поцелуй
    
16. Пятнадцатый верблюд Месть Мёкё
    
17. Шестнадцатый верблюд Посланник шейха