Прессинг в дальнем и ближнем зарубежье и его взаимосвязи с внутрироссийскими процессами Доклад на заседании клуба "Содержательное единство" 30 марта 2006 года

Продолжение, начало смотри НАРАСТАЕТ ЛИ ДАВЛЕНИЕ НА РОССИЮ?

Часть шестая. Кто и как прессингует?

6 марта 2006 года опубликован тот самый доклад
Совета по международным отношениям США, который так беспокоит Караганова.

7 марта 2006 года глава МИД России Сергей Лавров начал свой первый официальный полноформатный визит в США. В какой-то степени парадоксально то, что это первый визит такого типа за время, пока Лавров работает в должности. А работает он с 2004 года. Вроде срок немалый. Но за весь этот срок Лавров посещал США только в рамках международных встреч. Прежде всего, по линии ООН. Теперь же состоялся первый полноценный и полноформатный визит.

Никакой прямой дискриминации по отношению к этому
визиту в США не было и в помине. Сергей Лавров дважды встретился со своим
коллегой, госсекретарем США Кондолизой Райс. Сначала в рамках рабочего ужина, а
на следующий день в рамках совместного обеда. Мало того, Сергея Лаврова
принимает лично президент Джордж Буш. Чего, в принципе, могло бы и не быть. Еще
Лавров встречается с американскими сенаторами и политологами, а также с Кофи
Аннаном. Последнее для нашей темы не столь существенно. Что сразу следует
зафиксировать?

1. Что Лавров ранее так в США не ездил.

2. Что теперь он так приезжает.

3. Что, таким образом, имеет место (по крайней мере
- на первый взгляд, для меня как для постороннего наблюдателя) определенный
(больший или меньший - утверждать не берусь) возврат к классическому
дипломатическому формату международных отношений. Назову этот формат "форматом
#2" (Ф-2).

4. Утверждая это, я косвенно предполагаю, что
существовал другой формат. Менее классический. И не столь формализованно
дипломатический (в смысле МИДовский). Этот формат я условно предлагаю назвать "формат
#1" (Ф-1). Но был ли такой формат? То, что он был, представляется мне
достаточно очевидным. При этом, говоря, что он был, я вовсе не хочу сказать,
что его нет или не будет. Возможно, он сохранился. Возможно, даже укрепится. Не
знаю. Я вижу только, что по каким-то причинам Ф-1 дополняется Ф-2. Вряд ли эти
причины исчерпываются необходимостью готовить "восьмерку" под председательством
России.

5. Формат Ф-1, о котором я говорю, это не что-то
непрозрачное и загадочное. Нет, это та дружба (политическая, разумеется, как же
еще) между Путиным и Бушем, о которой невероятно много говорилось и продолжает
говориться.

6. Формат Ф-1 - это формат, в котором ставка
делается на личное отношение между главами государств, а также на специальную
инфраструктуру, выстраиваемую вокруг этих отношений. Прямым свидетельством наличия
такой инфраструктуры в случае отношений России и Германии было интегрирование
Шредера в дела "Газпрома" после его ухода с поста главы государства. Я не хочу
сказать, что Буш после ухода с поста главы США станет, например, председателем
совета директоров ЛУКОЙЛа, но что-то в этом роде просматривается. Конечно, в
виде очень отдаленной поясняющей метафоры.

7. Лично я не вижу в этом ничего плохого. Формат #1
во многом эффективнее формата #2. Если его удается применить и с его помощью
решить проблемы - честь и слава тем, кто применяет. Как говорил великий Дэн
Сяопин: "Не важно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей".

8. Ни на чем не настаивая, я просто выскажу
безответственную гипотезу, согласно которой визит Лаврова говорит о том, что "кошка",
выкрашенная в цвета формата #1, в каком-то смысле перестала "ловить мышей" или
же ловит их не так эффективно, или же появились другие "грызуны", которых
должна ловить не эта "кошка", или же... и так далее.

Прежде чем конкретизировать гипотезу, я предлагаю
всмотреться в тексты официальных коммюнике, сопровождавших визит Лаврова. Между
прочим, если правильно читать внешне всегда весьма зализанную дипломатическую "феню",
то из такого рода текстов можно вычитать много.

В комментарии российского МИДа прямо говорится, что
"визит Лаврова происходит на непростом информационном фоне в США вокруг
российско-американских отношений". Я цитирую. И такой способ построения фраз -
это не мое ноу-хау. Спрашивается, зачем говорить об этом "непростом
информационном фоне"? В прежние времена от этого отмахивались. Или поручали
кому-то завязать периферийную информационную перепалку. А тут это становится
официальным внешнеполитическим фактором.

Далее говорится: "В обоюдных интересах оградить
партнерство от политической конъюнктуры и недобросовестных нападок". Значит,
имеет место такая ситуация (рис.12).

Сергею Лаврову поручено разъяснять подходы Москвы по
актуальным международным вопросам. Это понятно. Это его прямая задача. Но ему
поручено также (внимание!) разъяснять подходы Москвы "по различным аспектам
развития внутриполитической ситуации в России". Внутриполитической!!!
Разъяснения по этим вопросам - уж никак не прямое протокольное дело Сергея
Лаврова. Само заявление о готовности С.Лаврова обсуждать в США внутренние дела -
крайне индикативно. И оно позволяет мне развить свою, в общем-то произвольную и
достаточно безответственную (но и не так, чтобы уж совсем безосновательную)
гипотезу.

1.
Жили-были
отношения в формате Ф-1.

2.
Вроде
бы, все было хорошо.

3.
Но...
происходило накопление неочевидных издержек. То есть, хорошо было только "вроде
бы".

4.
Накопление
издержек не регистрировалось существующими инструментами, и потому не
замечалось.

5.
Как
и при любом накоплении, количество издержек рано или поздно переходит в новое
качество.

6.
Это
новое качество не предсказывается. Ведь нет инструмента фиксации, а значит, и
системы раннего предупреждения. То ли совсем нет, то ли они недостаточно
выверены, то ли возникает новая ситуация, к которой они не готовы. Короче, все
это обрушивается во многом, как снег на голову. И именно в новом, 2006 году,
где-то в январе-феврале.

Российский МИД говорит о политической конъюнктуре,
недобросовестных нападках... А на самом деле 1 марта 2006 года молдаване
покидают стол переговоров с приднестровцами. Просто так - берут и уходят.

А 3 марта 2006 года начинается блокада
Приднестровья со стороны Украины. Притом, что Ющенко это крайне невыгодно. И
это все понимают. Он сам понимает. Но он получил директивы и не мог отказаться
их выполнять, как и впредь он не будет отказываться от выполнения других,
смертельно опасных для него директив.

Еще раз - 6 марта выходит доклад Совета по
международным отношениям США под трогательным названием "Неверный путь России".

7 марта в США приезжает С.Лавров.

3 марта (то есть непосредственно перед выходом
доклада и приездом С.Лаврова) начинается приднестровская блокада, которая
напрямую продиктована Ющенко из США.

А 16 марта 2006 года выходит официальный
доклад президента США о национальной безопасности. И там тоже нас "прикладывают"
- может быть, чуть-чуть более аккуратно.

Мы
зафиксировали такой событийный узел. Должны же мы себя при этом спросить: речь
идет о плотном, но небольшом узле - или о чем-то другом? С моей точки зрения,
мы просто не имеем права себя об этом не спросить. И что получаем в ответ на
подобное вопрошание?

Часть седьмая. Ход развития событий

В конце января 2006 года
вице-президент Чейни собрал в своем офисе экспертов по России - на совещание о
пересмотре курса Вашингтона в отношении Москвы. При этом Чейни попросил главу
Национальной службы разведки Джона Негропонте предоставить дополнительную
информацию о векторе движения В.Путина.

2 февраля 2006 года Джон
Негропонте выполнил просьбу Чейни, представив закрытый доклад о новых угрозах
Америке. Из доклада следовало, что одна из таких угроз - это чрезмерная
концентрация власти в руках президента РФ В.Путина. Негропонте подчеркнул, что "желание
Москвы продемонстрировать свою независимость и защищать свои интересы может
осложнить кооперацию с Россией по вопросам, беспокоящим США".

Совещание у Чейни и
последовавший затем доклад Негропонте можно считать стартом разворачиваемой кампании,
первые громкие ноты которой зазвучали уже в феврале.

8 февраля по инициативе
сенатора-республиканца Сэма Браунбека (потенциальный кандидат на выборах 2008
года) в Комиссии по безопасности и сотрудничеству в Европе (Хельсинской
комиссии) прошли слушания по вопросу: достойна ли Россия председательствовать в
"восьмерке", если она устраивает гонения на негосударственные организации?

Сэм Браунбек заявил, что
Россия и Китай слишком рассчитывают на коммерческие отношения с Ираном, чтобы
помочь Западу в сдерживании амбиций Тегерана. Россию и
Китай Браунбек назвал при этом "странами, посылающими неверные сигналы". По
мнению Браунбека, Вашингтон должен организовать давление на страны,
поддерживающие Иран, - по аналогии с кампанией 1980 года, целью которой были
фирмы, помогавшие СССР строить газопровод в Западную Европу. Браунбек уточнил,
что инструментом давления мог бы стать тот факт, что для осуществления успешной
деятельности России и Китаю необходима иностранная помощь.

16 февраля состоялись
слушания в комитете по международным отношениям палаты представителей
конгресса. Эти слушания открыл республиканец Том Лантос, обвинивший Россию в
том, что она "сворачивает с демократического пути" и "пытается подорвать
экономику и демократию" соседей (то есть государств бывшего СССР). В ходе
выступления Лантос озвучил тезис о необходимости вывести Россию из числа членов
"Большой восьмерки".

Но главное - на слушаниях
выступила Кондолиза Райс, которая заявила следующее: "Мы очень обеспокоены
вопросами демократии в России, вопросами закона о неправительственных
организациях, вопросами свободы прессы и вопросами использования российского
газа и нефти в качестве потенциальной точки давления на соседей".

Далее, поводом для нового
аккорда в этой кампании стал договор между Москвой и Тегераном, подписанный 26
февраля 2006 года. В рамках договора Россия и Иран приняли два документа: о
поставках в Иран с 2006 года ядерного топлива для Бушерской АЭС и о возвращении
в РФ отработанного ядерного топлива.

Эти документы вызвали в
США шквал реакций на самом высоком уровне.

Сразу же после принятия
российско-иранских документов сенатор республиканской партии Джон Маккейн внес
на рассмотрение проект резолюции о "наказании" России. По его предложению,
Россию не следует пускать на саммит "Большой восьмерки" в этом году. Маккейн
назвал Путина "избалованным ребенком" и заявил в связи с этим: "США и наши
европейские союзники должны сказать: Владимир, тебя не ждут на следующем
саммите".

В программе "Fox on Sunday" телекомпании "Fox" Джон Маккейн заявил: "Последний шаг
России по направлению к Ирану должен вызвать жесткую реакцию со стороны нашей
страны. В какой-то момент подобные действия должны начать негативно влиять на
наши отношения".

Выступление Маккейна было
горячо поддержано другими сенаторами и повлекло за собой серию высказываний.

"Пора заставить
российское правительство заплатить за то, что они дали власть плохим парням и
отступили от демократии", - заявила сенатор-республиканец от Южной Каролины
Линдсей Грэхам.

Сенатор-демократ от штата
Калифорния Джейн Харман заявила в программе телеканала CNN Late Edition: "Пора быть жесткими с Россией".

26 февраля 2006 года "Вашингтон
пост" опубликовала статью Питера Бейкера "Отношения с Россией - предмет
изучения для США". Статья начинается с уже известного сообщения о январском
совещании Чейни, который, как говорится в статье, "все более скептично
относится к президенту РФ Владимиру Путину". При этом "Вашингтон пост" вновь
напомнила о призыве Маккейна бойкотировать саммит "Большой восьмерки" под председательством
В.Путина.

В заключение "Вашингтон
пост" анонсировала главное событие, прелюдией к которому были все предыдущие
выступления.

6 марта 2006 года
(накануне приезда в США С.Лаврова) опубликован 100-страничный доклад Совета по
международным отношениям США "Неверный путь России: что США могут и должны
сделать", составленный двухпартийной рабочей группой, в которую входили
республиканец Джек Кемп и демократ Джон Эдвардс.

В докладе в адрес России
прозвучала жесткая критика по следующим пунктам.

Де-демократизация: констатируется, что
российские политические институты становятся "коррумпированными и неустойчивыми".
И как следствие, "способность России заниматься вопросами безопасности,
представляющими первостепенную важность для Соединенных Штатов и их союзников,
снизилась. Многие аспекты сотрудничества, такие, как усилия по
нераспространению ядерных материалов и обмен разведывательными данными,
оказались подорваны".

Энергетические ресурсы: "Россия использует
экспорт энергоресурсов как орудие внешней политики: вмешательство в дела
Украины, оказание давления на ее внешнюю политику, сокращение поставок в другие
страны Европы".

Борьба с терроризмом: "Заметные усилия России,
направленные на ограничение военного доступа США и НАТО к военным базам в Средней
Азии" говорят об отходе России от концепции, исходящей из того, что "успех в
Афганистане служит общим интересам".

Председательство России в "Большой восьмерке": "Страна, которая
в течение одного лишь года поддержала массовые подтасовки во время выборов,
происходивших на территории ее самого большого европейского соседа, а затем
наказала эту страну за то, что та проголосовала "неправильно", отказав ей в
поставках газа, должна, как минимум, быть наказана условно на форуме
демократических индустриальных стран мира".

В связи с этим авторы доклада дают рекомендации о выстраивании
российской политики США по следующим пунктам:

Демократизация: Соединенные Штаты должны "увеличить фонды
Акта Поддержки Свободы, сосредоточив внимание, в частности, на организациях, борющихся
за свободные и честные парламентские и президентские выборы в 2007-2008 годах".

"Большая восьмерка": "Соединенные Штаты
должны ясно дать понять, что данная роль (роль председателя)
не гарантирует России иммунитета против критики ее внешней политики и действий.
Для того, чтобы "Большая восьмерка" оставалась жизнеспособным международным
форумом, может потребоваться де-факто возвращение к формату "Большой семерки".

Энергетическая политика: Отсутствие у США и их союзников собственной стратегии увеличивает "возможность
России использовать свою позицию на данном рынке в политических целях". "Для
того, чтобы снизить использование экспорта нефти и газа в качестве инструмента давления - и как опору авторитарности -
Соединенные Штаты должны прийти к согласию с другими правительствами, особенно
среди наших европейских союзников, в отношении мер, которые приведут к тому,
что контролируемые государством российские энергетические компании станут
действовать как настоящие коммерческие структуры".

Торговля и ВТО: "Мы решительно поддерживаем вступление
России..." Однако "условным сроком не должен стать саммит "Большой восьмерки" в
нынешнем году... Будет намного лучше для "Большой восьмерки", если саммит
начнется и завершится без членства России в ВТО".

Иран: Россия должна
быть готова к тому, что в случае столкновения мирового
сообщества с Ираном "всякое сотрудничество между Москвой и Тегераном в ядерной
области, включая реактор в Бушере, придется прекратить".

Соседи России: "Соединенные Штаты не должны предоставлять
России право вето или оказывать ей неподобающее почтение, когда речь идет об
американских отношениях со странами, находящимися в непосредственной близости
от России...". "Государства, возникшие на постсоветском пространстве,
разделяющие подход Америки к важнейшим международным проблемам и способные
помочь их разрешению, имеют право рассчитывать на большую поддержку".

Выборы 2008 года: Цель западных правительств в том, чтобы
получить гласные обещания, подкрепленные конкретными действиями со стороны
российских властей, что грядущий избирательный цикл пройдёт на открытой,
конституционной и плюралистической основе.

В докладе сделан следующий вывод:

"Вопрос,
стоящий перед Соединенными Штатами, состоит не в том, как установить
партнерство с Россией, а как сделать так, чтобы избирательное сотрудничество -
а в некоторых случаях избирательная оппозиция по отношению к России - служили
важнейшим международным интересам".

Дополнительные уточнения
позиции авторов доклада содержатся в интервью, опубликованном 3 марта 2006 года
на сайте Совета по международным отношениям, которое дал руководитель группы по
подготовке данного доклада старший сотрудник Совета по международным отношениям
Стивен Сестанович.

Он сказал: "Идея его
подготовки родилась более года назад, после президентских выборов на Украине в
ноябре и декабре 2004 года, которые, как Вы помните, были связаны с глубоким
вмешательством России в украинскую политику и с российской поддержкой
мошеннических выборов. Людям, которых волновал тот факт, что в России происходит
откат от демократии, пришлось испытать еще более серьезную озабоченность в
связи с тем, что Россия пытается осуществить аналогичный откат от демократии в
соседних странах. Поэтому президент Совета по международным отношениям Ричард
Хаасс высказал мнение, что пришло мнение пересмотреть нашу российскую политику".

Отдельно Сестанович
высказался по поводу сюжета с приездом в Москву делегации ХАМАС: "Период
непосредственно после 11 сентября представляет собой апогей позитивного
развития американо-российских отношений. После этого они начали в какой-то
степени размываться, по крайней мере, по вопросу о нераспространении... Да и по
антитеррору тоже - возьмите историю с ХАМАС. Возможно, две страны начинают
смотреть на вещи несколько по-разному".

"Озабоченность в
американских официальных кругах сразу же вызвал тот факт, что, по их мнению, в
рамках "четверки", разработавшей "дорожную карту" (в нее входят США, Евросоюз,
Россия и Генеральный секретарь ООН), существовала договоренность об отказе от
контактов с ХАМАС на высоком уровне. И путинское заявление о приглашении
руководства ХАМАС в Москву было воспринято как признак того, что Россия уже с
первых шагов отходит от согласованной позиции".

И, наконец, Сестанович
говорит о том, что политика русских в отношении Ирана будет "главной проверкой".
Эти слова усилены повтором:

"Вопрос: Это будет
главная проверка?

Ответ Сестановича: Да,
это будет главная проверка. ...Они (т.е. "россияне")
могут решить, что главное - их коммерческие интересы, что у них с Ираном
развитые торговые связи, что в перспективе они могут строить там новые реакторы
и продавать Тегерану оружие. ...Наверняка найдутся россияне, которые скажут:
присоединение к группе западных стран, пытающихся "покарать" Иран, не
соответствует интересам страны".

15 марта палата
представителей конгресса почти единогласно приняла резолюцию, призывающую
Россию "обеспечить полную защиту свобод для всех религиозных сообществ вне
зависимости от того, зарегистрированы они или нет, и положить конец
преследованию незарегистрированных религиозных групп аппаратом спецслужб и
другими правительственными институтами".

На следующий день сдвиги
в российской политике США получили отражение и в обновленной версии главного
военно-стратегического внешнеполитического документа администрации - Стратегии
национальной безопасности.

Данный документ был
опубликован 16 марта 2006 года. В нем сделано усиление акцента на доктрине
упреждающих ударов, впервые озвученной Бушем в сентябре 2002 года.

В новой версии документа
говорится: "Миру будет лучше, когда тираны знают, что они занимаются созданием
ОМУ под угрозой собственной гибели". Иран, Северная Корея, Сирия, Куба,
Белоруссия, Мьянма, Зимбабве названы в тексте "деспотическими режимами". Китай
подвергнут критике. России же уделено особое внимание. В тексте вновь
подчеркнуто, что "последние тенденции, к сожалению, указывают на уменьшающуюся
приверженность России демократическим свободам". В связи с этим России
предлагается "не препятствовать свободе и демократии в соседних странах".

Часть
восьмая. От мониторинга общих "наездов" - к обсуждению "наездов", так сказать, "чисто
конкретных"

В
последнем номере журнала "Форин Аффеарс" вышла статья Кира Либера и Дэрила
Пресса "Усиление ядерного превосходства США". (Номер подписан к печати
фактически одновременно с презентацией доклада Совета по международным
отношениям США).

Статья
начинается с того, что обсуждается эпоха так называемого "гарантированного
взаимного ядерного уничтожения". Та эпоха, когда осознание неизбежности
смертельного ядерного ответа на ядерную агрессию между США и СССР-Россией -
было главным основанием для невозможности начала "победоносной" ядерной войны.
Далее авторы констатируют - эта эпоха
закончена. Тем самым в неявной форме говорится, что дверь для новых ядерных
мировых войн теперь распахнута. И говорится на позитиве.

Авторы
заявляют и доказывают, что в настоящее время развитие стратегической ядерной
триады США на фоне обрушения ядерного комплекса России и медленного роста
ядерных сил Китая - не оставляют от доктрины "взаимного уничтожения" камня на
камне. И что уже очень скоро США смогут фактически безнаказанно уничтожить
ядерные арсеналы своих наиболее мощных вероятных противников "превентивным
ударом", не оставив им никаких шансов на эффективный ядерный ответ.

Не
может не возникнуть вопрос: если США способны не самоубийственным образом
победить в ядерной войне и осуществить абсолютное мировое господство, то почему
бы им этого не сделать? Тем более, что потом еще неизвестно, что произойдет.
Вдруг Китай, например, догонит?

Говоря
о параметрах американского ядерного превосходства, авторы напоминают, что США в
последние годы, на фоне некоторого сокращения общего числа боеголовок, резко
увеличили боевой потенциал своей "ядерной триады". (А нам говорили - "разоружение"!
"Мир без ядерной угрозы"...)

Конкретно, авторы
сообщают следующее. США заменили баллистические
ракеты на своих подводных лодках более точными ракетами "Трайдент II Д-5" с новыми мощными боеголовками, и
перевели большинство своих атомных подводных лодок (АПЛ) в Тихий океан. Там они
находятся, с одной стороны, ближе к побережью Китая и, с другой стороны, в
зонах, недоступных для российской радарной системы раннего предупреждения.

Система
наша на тихоокеанском направлении и была "дырявая", а за это время еще обросла
разного рода "дырками". Кроме того, мы в расчете на мир без войны и дружбу с
США согласились с их требованием прекратить строительство мощной РЛС в Сибири.
Что сделали в ответ США? Подвели средства уничтожения поближе к нашим "дыркам".
Что еще?

США
установили на бомбардировщики Б-52 новые ядерные ракеты, трудно обнаруживаемые
радарными системами России и Китая, а также улучшили авионику бомбардировщиков "Стелс"
Б-2, что позволяет им летать на предельно малых высотах, недоступных для
радаров.

В том, что
касается упадка наших Стратегических ядерных сил (СЯС), авторы, прежде всего,
указывают, что у России, по сравнению с СССР, стало на 39% меньше стратегических
бомбардировщиков, на 58% меньше МБР и на 80% меньше АПЛ.

Далее Либер и Пресс пишут, что
оставшиеся СЯС России "едва ли готовы к использованию".

Российские стратегические
бомбардировщики размещены всего на двух базах и уязвимы для внезапного
нападения, причем тренировочных вылетов почти не проводят.

У 80% российских шахтных МБР истек срок
службы, а планы их замены не выполняются из-за неудач при испытаниях и низкого
уровня производства новых ракет. Мобильные российские МБР очень редко находятся
на боевом дежурстве и вряд ли успеют "сработать" при предупреждении о ядерном
нападении.

Российские АПЛ в последние годы проводят
в среднем всего по два боевых дежурства в год (по сравнению с 60 дежурствами в
1990 году и нормой для США 40 боевых дежурств в год). При этом все девять
российских АПЛ с ядерными баллистическими ракетами большую часть времени проводят в базах, где оказываются
легкими мишенями. Уровень подготовки экипажей низок. Не случайно провалились
пуски МБР с АПЛ в 2004 г., когда в присутствии В.Путина ракеты либо не
взлетали, либо не выходили на заданный курс, а также аналогичные испытания в
2005 г.

Наконец, российская система раннего
предупреждения о ракетном нападении в своей спутниковой части крайне отсталая и
неполна, а в части радаров имеет крупные прорехи в направлении ряда районов
Тихого океана и Северной Атлантики.

Далее авторы статьи пишут, что ядерный
арсенал Китая еще более слаб и уязвим.

Во-первых, у Китая нет ни АПЛ с МБР, ни
стратегических бомбардировщиков дальнего радиуса действия.

Во-вторых, по данным США, у КНР есть
лишь 18 стационарных шахтных МБР с моноблочными боеголовками, которые стоят "сухими"
и требуют для заправки жидким топливом около двух часов.

В-третьих, у Китая нет системы раннего
предупреждения о ракетном нападении, что делает этот ядерный арсенал крайне
уязвимым и для ракетных атак с американских АПЛ, и для атак низколетящими
крылатыми ракетами.

Кроме того, радиус действия
устанавливаемых Китаем на боевое дежурство МБР "Дун Фен-31" всего 8 тыс. км.,
что позволяет им поражать цели лишь на западном побережье США.

Далее
авторы подчеркивают, что достижение абсолютного ядерного превосходства
фактически заложено в "Стратегию национальной безопасности США", обнародованную
Дж.Бушем в 2002 г., и приводят этому ряд практических доказательств.

Во-первых,
для подавления "пещерных баз" террористов в "странах-изгоях" (объявленная цель
модернизации боеголовок W-76) вполне
достаточно уже имеющейся тысячи таких боеголовок, и еще одна тысяча вовсе не нужна.

Во-вторых,
от стран-изгоев не требуется защищаться развитой системой ПРО - у них
ракетно-ядерного оружия просто нет. А вот если стратегической целью является
нанесение первого ядерного удара, то даже относительно скромная и не слишком
эффективная ПРО способна закрыть США от ничтожного количества "остаточных" МБР
противника.

Иными
словами, центральным тезисом статьи оказывается доказательство способности США
диктовать любым противникам свои условия с позиций "абсолютного ядерного
превосходства". С позиций, когда Америка может в любой момент нанести первый
ядерный удар, не опасаясь ответного удара.

Возникают
два очень существенных вопроса.

Первый:
насколько серьезна и обоснована позиция Либера и Пресса, изложенная в статье?

И
второй: почему очень влиятельный и респектабельный журнал, не предоставляющий
свои страницы никаким маргиналам, опубликовал эту статью, причем именно сейчас?

Начнем
по порядку.

В
том, что касается очень кризисного, или просто катастрофического состояния
российских СЯС, авторы статьи, к сожалению в основном правы.

Действительно,
ядерно-ракетный арсенал России быстро стареет и выбывает из боевого состава
дивизиями по 40 ракет, а новые "Тополи" вводятся лишь по нескольку штук в год,
причем пока моноблочные (в отличие от "Сатаны", которая несла 10 боеголовок).

Действительно,
такие показатели боевой подготовки, как время налета, число учебных пусков,
количество боевых дежурств, - у наших солдат и офицеров СЯС мизерны и не могут
обеспечить устойчивого воспроизводства боевой квалификации.

Действительно,
в нашей системе "раннего оповещения" - как в ее спутниковой группировке, так и
в ее радарной части, - есть изрядные "прорехи", а наши локальные системы ПРО,
по отзывам специалистов, фактически потеряли эффективность.

Конечно,
Либер и Пресс несколько "сгущают краски", говоря, что российские СЯС перестали
быть реальной угрозой для США. У нас еще много ракет, в том числе старого
образца. Причем эти ракеты были сделаны с "советским" запасом прочности и
долговечности. И их регулярные пробные пуски показывают, что они еще долго
могут находиться на боевом дежурстве.

И
у нас еще остались, по оценкам экспертов, и технические системы, и специалисты,
способные привести эти арсеналы в действие. Однако то, что мы этот потенциал
неуклонно теряем (при нынешних темпах замещения старых ракет новыми у России
через 15 лет останется не более 150 "моноблоков") - несомненно.

В
том же, что касается Китая, оценки авторов статьи явно слишком "оптимистичны"
для США. Простые подсчеты экспертов, касающиеся мощности китайских "ракетных"
заводов, показывают, что КНР способна производить не менее 30 - 40 ракет в год.
Причем те же эксперты указывают, что китайские СЯС размещаются в системах
связанных между собой шахт, расположенных в горных массивах и практически
неуязвимых для "превентивного" удара.

Более
того, существует обоснованное мнение авторитетных аналитиков о том, что именно
завершение определенного этапа "ядерного вооружения" - резко изменило в
направлении жесткости интонации диалога Китая на мировой арене.

Наконец,
успешные запуски китайских космонавтов доказывают, что "баллистические"
возможности новых китайских ракет существенно превышают оценки Либера и Пресса.

В
том же, что касается второго вопроса - о времени и месте данной публикации -
несомненно, они выбраны достаточно точно. И не этими "молодыми исследователями",
как их охарактеризовал американский спец по России Стивен Коэн.

Конечно
же, данная статья находится в контексте тех высказываний, докладов,
политических и иных жестов, которые обсуждены выше и демонстрируют "многофакторную"
систему американского давления на Россию. По сути, эта публикация призывает
признать, что в единственном доселе сохранявшемся "сверхдержавном" измерении -
ядерном потенциале - Россия также полностью утеряла свои позиции.

А
потому мол, если переходить на совсем грубый язык, российским элитам и
российскому народу пора "успокоиться и не суетиться под клиентом".

Мы
должны на этот вызов так или иначе ответить. Для этого явно недостаточно
заявления главы Минобороны в Красноярске: "Не стоит сомневаться в боевых возможностях наших армии
и флота, они в состоянии адекватно реагировать на любые вызовы и угрозы
национальной безопасности".

Но
что же тогда необходимо?

И
здесь я перехожу к главному.

Часть девятая. Стратегия

В 1993 году американцы настаивали на ликвидации наших стратегических
ракет с разделяющимися частями индивидуального наведения (СС-18, иначе
- "Сатана"). Моя организация оказалась стратегическим оппонентом
Генштаба по этому вопросу. Это вытекало из нашего тогдашнего
интеллектуально-политического статуса. Мы настаивали на сохранении
СС-18. Время показало, насколько мы были правы. Но я сейчас не об этом.

Наш статус был интеллектуально-политическим, а не
бюрократическим. И поэтому наши "чинуши" оборонялись, забрасывая меня
вопросами: "А откуда у вас модели? Откуда контур? Откуда конфигурации?
А почем вы знаете, что у нас вот этого и этого нет? А кто вам сказал,
что это моноблоки?"

Так и сегодня. Скажешь, что американцы улавливают наши реальные
тенденции в том, что касается СЯС, а наша бюрократия занята
самоуспокоением... Что тебе ответят? Понятно, что. "А откуда вы знаете,
какое у нас есть секретное оружие? А что вы знаете по поводу вот этого
и вот этого? Да у нас есть вот это, вот это и вот это!"

Я не знаю и не хочу знать ничего по поводу наших
военно-технических секретов. Это моя всегдашняя позиция. Но я знаю, что
происходит в стране. И на основании этих знаний можно дать достаточно
точные оценки, пусть и косвенного характера. Грубо говоря, если молодой
инженер на стратегическом заводе ВПК получает 150 долларов, то можно
представить себе, что происходит в ВПК. Где-то по инерции что-то
продолжает развиваться. Но речь идет об очагах развития, которые все
более локализуются. На фоне общих тенденций иначе быть не может. Надо
исправить общие тенденции.

То же самое могу сказать об армии, о тех, кто должен держать
этот самый "ядерный щит". Да и "ядерный меч" тоже. Они не могут быть
социальными париями в своем обществе. Иначе ни щит, ни меч не работают.
Тем более, что нынешняя идеология основана на том, что экономическая,
социальная успешность - это "наше все".

Что касается прорывных разработок, "асимметричных ответов"...
Что-то я по этому поводу знаю из своей прежней жизни. Я ведь не всегда
занимался только идеологией, политологией, культурой. Я занимался
кое-чем в геофизике и понимаю, к чему апеллируют, к каким
"асимметричным ответам" и видам оружия. Так вот, это все - фуфло,
"недоработанные наработки", которые и в эпоху существования СССР не
могли быть применены. Сейчас - это не более чем сказки, которые спецы,
жаждущие "спилить бабки", рассказывают высоким чиновникам. А высокие
чиновники сказки слушают и дают "бабки" ("под откат", конечно, но
дают). Вот что я знаю. И никто меня с этой позиции не сдвинет.

Но я знаю также и другое (рис.13).

Я уже начинал говорить о системах взглядов.

Стратегия, философия, доктрины - всего этого нет.

Есть предъявляемый обществу пиар. Я уже рассмотрел стратегию в
этом вопросе... Идеологические неподпитываемые системы... Те или иные
метаидеологические проекты... Коллизию с национализмом и прочее.

Теперь я возвращаюсь к третьему, почти бытовому, но очень влиятельному слагаемому в системе воззрений.

Как озвучивается это самое "влиятельное и почти бытовое"? Что
оно собой представляет? Это, так сказать, неоколониальный
(периферийный, латиноамериканский) консенсус в нашей элите. Это нечто,
невнятно, но влиятельно предъявляемое друг другу в банях, ресторанах, в
узко частных беседах. Звучит это примерно так: "Да ладно... Да куда
там... Ну, не будем возникать... Короче - будем колонией. Как колония
мы им нужны. Будет у нас латиноамериканский вариант, офицеров станем в
Вест-Пойнт посылать учиться... Против китайцев чего-нибудь там
подрасставим, каких-нибудь ракет - так, чтобы быть нужными... И тогда
нас как-то примут... В общем, не надо возникать, - и лет этак двадцать
как-нибудь прокантуемся.... Ну, в конце концов, и без этого, без этой
вашей стратегии - можно...".

Какое-то время подобная неоколониальная "феня", эксплицируемая
в России, получала отклик в США. А потом это время кончилось. А среди
тех, кто "феню" эксплицирует, никто даже этого не понял. А почему не
понял? Потому что для того, чтобы это понять, нужно стратегическое
мышление.

Мало ли еще для каких бытовых вопросов оно нужно. Оно ведь -
не спекуляция, не абстракция, а нечто другое. Герой Чехова сетовал:
"Украсть не мудрено, спрятать мудрено". А дальше буквально говорил, что
для того, чтобы спрятать, нужно стратегическое мышление. Со всеми его
основными слагаемыми, включая образование. Но и не только.

В самом деле, как спрятать, не имея за спиной собственной
страны как дружественного тебе стратегического субъекта? Ну, хорошо,
миллион без этого можно спрятать. А миллиард? Миллиард без этого
надежно спрятать невозможно. Даже спрятать невозможно, а уж, тем более,
выгодно разместить. А потому "без этого" все наворованные состояния
будут экспроприированы исторически мгновенно. В ближайшие десять лет
эти миллиарды перейдут в экологические фонды XXI века. А "состоятельных
русских" станут ловить по всему миру, просто ловить поодиночке и
сажать. И никакие израильские гражданства не помогут, никакие
этнические ссылки - мол, "мы не русские". Для них это все русские. Это
Абрамовичу в России надо говорить, что он белорус. А за пределами
России его заведомо считают русским...

Итак, произошел стратегический перелом в том, что касается
наших отношений с теми, кого мы (имею в виду нашу элиту) выбрали себе в
качестве метрополии. Этой метрополии теперь Латинская Америка в России
- не нужна. Вопрос о ней снят со стратегической повестки дня.
Соответственно, Гарвардский проект - тоже снят. Соответственно,
возникают разные конкретные неприятности. Которые скоро превратятся в
неприятности вполне системного типа.

Коротко это обсуждать невозможно. Да я и не хочу говорить, что
в этом вопросе понимаю все "от и до". Но кое-что понимаю. И понимая,
что я понимаю только "кое-что", я не могу сказать твердо, что "Санта Фе
победило Гарвард".

Но что-то наподобие этого произошло. Возникли некие новые
парадигмы. Лобовая война США с Китаем проблематична (что бы ни писали
на эту тему). Что-то с ним надо делать. Допустить, чтобы он сокращал
дистанцию и выходил вперед - нельзя. Но и напрямую воевать нельзя.
Тогда что делать? Создавать какое-то пространство стратегического
хаоса. Где его создавать? Вокруг Китая. То есть? То есть у нас.

Я неоднократно говорил, что такое "управляемая демократия",
или "периферийная демократия". Это - средство нарастить хаос. Если
демократия на Западе используется для управления, для создания каких-то
обратных связей, то демократия на периферии (например, во многих
латиноамериканских странах) используется для наращивания хаоса. Всякое
требование "демократизации" здесь означает просто необходимость
нарастить хаос.

И если в 2000 году в рамках так называемого
"российско-американского контртеррористического консенсуса" была дана
отмашка на снятие хаоса и "консервативную консолидацию", то теперь нам
говорят, что "консервативная консолидация" исчерпана. Иными словами,
что заказ на снятие энтропии отменен и получен новый заказ - на
наращивание энтропии. В таких условиях особо тягостно слушать все это
неоколониальное "мычание" (оно же - бытовой суррогат стратегии): "Да мы
как они, да мы рядом с ними, да мы раньше слушали Кремль, а теперь
Вашингтонский обком..."

"Вашингтонский обком" расколот. Америка не знает сама, как
выйти из ситуации. "Атлантическая солидарность" порушена, мир распался
на группы. И что делать? Переходить от суррогатной стратегии России как
американского сателлита к столь же суррогатной стратегии России как
сателлита Китая?

Во-первых, это самоубийство.
align="justify">Во-вторых... Во-вторых, это надо еще суметь сделать.

В рамках последнего визита президента Путина в КНР имел место
следующий эпизод (цитирую по вполне открытым официальным источникам).

Путин заявляет: "За 2005 год объем поставок российских машин и
оборудования в Китай снизился почти вдвое. Причем это происходит на
фоне заметного роста поставок товаров той же группы из Китая в Россию.
Сложившаяся модель наших связей во многом зависит от конъюнктуры
сырьевых рынков. И здесь заключена опасность нестабильности взаимной
торговли".

Да, Путин здесь не проявил своей обычной осторожности. И, по
китайским меркам, перебрал. Потому что в Китае о таких вещах не говорят
публично. Но то, что отвечает Ху Цзиньтао - это за гранью... Опять же
цитирую (хотя и не поручусь за точность перевода с китайского,
озвученного нашим телевидением): "Китай готов принять из РФ продукцию
машиностроения, но только передовую".

Если я понимаю что-то в китайских мерках, то такой ответ - это
экстремальная жесткость. Это очень специфический стратегический
мессидж. Китайцы тем самым фактически говорят нам следующее: "Мы
понимаем, что вы нами "торгуете", пугаете Запад: дескать, вот мы сейчас
к Китаю прислонимся! Так вы на этот счет не обольщайтесь".

Уже этого достаточно для беспокойства. Но это - то, что на поверхности. А что на глубине?

В двух словах - там идет лихорадочная закупка русских военных
технологий. Никогда прежде такими темпами это не происходило. Все
скупается под корень. Не техника, а именно технологии. И, повторюсь,
такими темпами, как будто есть ощущение, что еще три-четыре года эту
территорию можно "доить", а дальше конец. Так поступают со смертниками.

Когда говорят о дружбе с Китаем - что имеется в виду? Если наша
территория пустеет... Если китайцам зайти на пустеющую территорию - как
чихнуть... Если мы, вдобавок, бегаем между американцами и ними, и они
не понимают, с кем мы торгуемся и кем мы торгуем, и что мы творим...
Если нет ни одного внятного стратегического ответа, а любая прагматика,
по определению, носит ситуационный характер и вызывает крайнюю
настороженность... Если все это так, то как можно оценить
ситуационно-прагматическое желание ряда наших загнанных в тупик
элитариев (не Путина имею в виду) перейти от сателлитной
проамериканской внешнеполитической линии к сателлитной же прокитайской?

Во-первых, это глупо. А во-вторых - безнадежно. Потому что
американцы допускают неоколониальное существование какой-нибудь
"банановой республики". Пусть, мол, и "демократические институты" у
себя презентуют (ну, там, выборы, погоны... парады...). И людишки пусть
под пальмами бегают... И опекаются местными высокопоставленными
"гориллами".

Повторяю, по отношению к русским такой формат снят с повестки
дня даже в США. Но в США он в принципе существует. А Китай... Он к
странам и народам, готовым перейти на подобный формат (а ранее
претендовавшим на совсем иную миссию), будет относиться гораздо более
жестко. И исторически он будет, конечно, прав. От чего не легче.

Что из этого вытекает? Если Россия хочет жить - и не хорошо
("красиво жить не запретишь"), а хоть как-то (если можно красиво -
почему нет? Но в том-то и дело, что нельзя) - то что нужно? Увы, нужна
грубая мобилизационная модель, способная решить, прежде всего, задачи,
о которых я говорил, но и нечто большее. Эта грубая мобилизационная
модель не имеет ничего общего ни с полицейщиной, ни с какими-то
"наездами". Но это - очень жесткая, неприятная модель. Я не вижу
социальных и политических сил в стране, которые в состоянии ее
развернуть. Вот в чем ужас. Это первое.

Второе. Такая модель не устроит ни элиту, ни народ. Она никого
не устроит. Она устроит страну. То есть, всех - и никого. Значит, ее
придется продавливать.

Но чем ближе все подходит к последнему барьеру, тем больше
какое-то внутреннее озверение людей. Люди этот барьер чувствуют. И не
все готовы оказаться без страны. Одно дело умственное - прочитать об
этом в газете "Завтра" или у Кургиняна, а другое - уже видеть, как вот
треснуло, вот еще треснуло, вот еще...

Ни одна витальная проблема не решена. Да, масса каких-то
проблем, связанных с удобством жизни, решена. И не худшим способом. Но
это куплено ценой нерешения фундаментальных витальных проблем. Вот в
чем беда-то. А их надо решать, чтобы жить.

Третье. Элитная сателлитная бытовуха - в прошлом.

Дело не в том, что социально-государственная логика, которую с
помощью этой бытовухи наша элита эксклюзивно проговаривает в узком
круге, не устраивает общество. Дело в том, что эта логика УЖЕ НИКОГО НЕ
УСТРАИВАЕТ. НИКОМУ МЫ В ЭТОМ КАЧЕСТВЕ НЕ НУЖНЫ.

Вот в чем казус.

Грустно это констатировать, но США долго хотели держать Россию
"агонизирующе целостной" (формат РФ). Но только потому, что не
понимали, что делать в случае развала РФ. Они и сейчас этого не
понимают до конца. Но они (и не только они) начинают понимать другое. А
именно - что нынешняя Россия не жизнеспособна. Все это понимают - кроме
узкого круга людей, которые каждый день по телевизору говорят, что
страна воскресает и бурно развивается. Все остальные понимают, что
страна реально умирает.

Этот разрыв между реальностью умирания и "пиаром возрождения" не может длиться долго.

Он, этот разрыв, уже съел неоколониальную "бытовуху",
успокаивавшую нашу элиту. И после этого образовалась полная пустота.
Единственное, что ее может заполнить - это полноценная система
мировоззренческих установок. Со всеми уровнями, которые существуют в
таких системах (стратегия, доктрина, концепция и так далее).

Заимствовать сегодня чье-либо чужое на неоколониальный манер
мы не можем и не хотим. Точнее, мы по-прежнему не хотим. А так
называемая элита не может по вышеуказанным не зависящим от нее
обстоятельствам.

Так что поневоле придется обзаводиться мировоззрением. Весь вопрос в том, можно ли им обзаводиться поневоле.

А также в том, что оно может выражать.

Об этом я скажу совсем коротко. Хотя этому, конечно, можно посвящать отдельный доклад. И, видимо, не один.

Концептуально, исторически - Россия это Запад. Хотя и
альтернативный Запад. И уходить ей с Запада можно только в могилу. Это
так было всегда. И это в особенности так сейчас. Когда Восток на
подъеме. А Россия не справляется с витальной проблематикой.

Итак, Запад...

Запад - это отнюдь не нечто благополучное, куда нужно влезть, во
что бы то ни стало, и расположиться в нижних этажах. Запад - это
рушащаяся, гибнущая конструкция. Почему гибнущая - об этом отдельно.
Сейчас примите это на уровне констатации. Что из этого вытекает?

Казалось бы, что нужно бежать из рушащегося дома. А если бежать некуда?

Как ни парадоксально, но обсуждение судьбы Запада является
сегодня единственной русской "козырной картой". У русских нет больше
"козырей". Вместо того, чтобы пытаться без мыла влезть на нижние этажи
существующего Запада, который кажется благополучным, надо указать на
масштаб неблагополучия и катастрофизма. И идти на Запад.

Не удаляться в случае неблагополучия. Не приближаться в случае
благополучия. А, наоборот, как ни странно. И это не кокетство, не
парадоксализм. Это злоба сегодняшнего дня. Это вопрос жизни и смерти
сотен миллионов людей и судьбы человечества!

Другое дело - что такой поход на Запад требует другой
интеллектуальной, духовной вооруженности. Отсюда и особое значение
компонентов этой вооруженности. Философии, стратегии, как хотите.
Повторяю, с этим и только с этим нужно идти на Запад.

И это не простой поход. Вполне возможна неудача. Но это
последний шанс. Ставка может быть сделана только на то, что в каких-то
нишах и в каких-то конфигурациях есть нечто, за что еще можно как-то
зацепиться.

Для нас "завтра" наступит только в ситуации, когда вся эта
ниша (рис. 13) - стратегия, философия, доктрина, концепция,
мировоззрение - окажется заполнена на уровне, качественно более
высоком, чем на Западе. А не бредом, не полубезумными работами
конспирологического характера. Если этого не произойдет - все, конец.

Отсюда два основных тезиса.

Первый. Грубая мобилизационная модель - безальтернативна. Она
будет неудобна всем, включая находящихся в этом зале. Но придется
выбирать - либо удобства, либо страна. К сожалению, это так. Надо
сделать так, чтобы эта модель была как можно менее грубой, как можно
более мягкой из тех, которые решают проблему.

В числе проблем, очевидным образом, имеется проблема возможного
ядерного столкновения. И только в случае, если всем будет понятно, что
имеет место ядерный паритет (путем любой гонки вооружения), - страна
будет сохранена. Иначе страны не будет.

Второй. Есть комплекс проблем стратегических, концептуальных и
прочих. Мы должны тут быть наступательно открыты. А до сих пор нас тут
просто не было. Спросят: "А зачем это нужно вообще? Может быть,
заняться собой - и все тут".

Отвечаю: "Если мы просто замкнемся - мы будем раздавлены. Если
наше поведение не будет содержать наступательной
концептуально-стратегической линии - проигрыша не избежать".

Итак, мобилизационная модель плюс стратегическая
интеллектуальная наступательная открытость. Одно с другим связано. Что
вполне очевидно.

Но как это все может проложить себе путь в реальности? Что для этого нужно? Увы, понятно, что именно.

Для того, что бы страна могла жить, она должна сменить всю
элитно-концептуальную и элитно-социальную матрицу. Это будет
происходить, видимо, при высоких давлениях и при высоких температурах.
Нужно сделать все для того, чтобы разумно минимизировать и температуру,
и давление. Ни в коем случае нельзя работать на обострение. Но нужно
понимать, что оно почти неизбежно. И нужно сделать все возможное, чтобы
удалось его избежать. Но если альтернативой является просто гибель
страны - тогда... Вы лично - что выберете? Смерть при температуре 38,9
или возможность выздоровления при температуре 40,5?

Я, кстати, не говорю, что при температуре 40,5 выздоровление
гарантировано. Ситуация такова, что летальный исход высоко вероятен. Но
я твердо знаю, что, будучи взрослыми людьми и имея какие-то
возможности, аморально не сделать все от нас зависящее, чтобы сохранить
страну, а на худой конец - вместе с ней умереть. В конце концов, люди
всегда умирают, они же не бессмертны. Лучше так, чем иначе. Но те
небольшие шансы на то, чтобы страну и жизнь сохранить, надо отжать до
конца.