Не ходите ночью по улицам Москвы - возможно, вампир уже получил лицензию на вашу кровь: российская притча-ужастик.

Все-таки занятно, как российский зомбо-кровососно-демоно-оборотневый апокалипсис 'Ночного Дозора', хотя и склепанный по практически готовым лекалам таких монстроподобных блокбастеров в стиле смеси хоррора и фэнтези, как 'Блэйд' (Blade), 'Другой мир' (Underworld) и 'Матрица' (The Matrix), в то же время предстает острым упреком самому ленивому и раздутому киножанру 21-го века - упреком, на который нечем ответить.

Ибо жанр этот все больше и больше скатывается до выставки достижений компьютерного хозяйства и показывает зрителю самое лучшее - и оно же самое худшее - в мире кино, что можно купить за деньги. Все дальше и дальше уходит он от таких категорий, как 'настроение', 'смысл' и 'волшебство зрелища'. Сами вспомните, как захватила вас первая трилогия 'Звездных войн' (Star Wars) и какой нестерпимо скучной оказалась вторая. Дело здесь как раз в непрерывном прогрессе компьютерной графики.

Она, эта компьютерная графика, не просто подменила собой реальность. Она вытеснила из головы зрителя даже воображение и сделала каждого великим и капризным 'знатоком прекрасного'. Мы уже по горло сыты доисторическими ящерами, взрывающимися планетами и мгновенными трансформациями хилых и маленьких актеров в веселых зеленых гигантов, и теперь впечатлить нас уже нельзя решительно ничем.

При этом я совсем не хочу сказать, что 'Ночной дозор' недостаточно зрелищен. Совсем наоборот. При том, что те же самые дорогие фокусы здесь делаются буквально за копейки - весь бюджет фильма не дотянул и до 2,8 миллионов фунтов, каждый из них применяется на месте и во время, строго определенное режиссерским замыслом. Взять, например, вихрь, возникающий над многоэтажным домом, возвещающий конец мира и разрывающий самое ткань пространства-времени. Здесь режиссеру Тимуру Бекмамбетову не откажешь в старательности и детальности.

Бешено крутящаяся серая воронка, казалось бы, просто удовлетворяет изначальную страсть зрителя к лицезрению жертв и разрушений, но задумка прежде всего в том, чтобы с ее помощью показать состояние близкой к самоубийству главной героини. А как насчет средневекового пролога, запускающего сюжет сверхмощным пинком? Когда армия вампиров на мосту схватывается с противной стороной, бой стоит такой, что с ним вряд ли сравнится любая батальная придумка из любого из 'Властелинов Колец' (Lord of the Rings).

Единственная разница здесь в том, что Питер Джексон мог тянуть камеру дальше, дальше и еще дальше назад, смазывая грань между тысячами цифровых и реальных людей, а Бекмамбетову приходится, наоборот, придвигать ее как можно ближе к отрубаемым конечностям, пробиваемым насквозь латам и слетающим с плеч головам.

И вот здесь, кстати, наступает тот самый момент, когда впору выкинуть попкорн из пакета, надеть его на голову на манер шапки и спокойно надвинуть на глаза. Потому что аплодируете вы уже не столько визуальному чутью режиссера, сколько тому, как хозяйственно он научен обращаться с финансами. Делая свое кино, Бекмамбетов наверняка приговаривал: 'Да, мой фильм о вечной борьбе за бессмертную человеческую душу, но черт возьми? кто сказал, что при этом не надо укладываться в бюджет?'

Если подумать, 'Ночной дозор' - фактически первый в мире ужастик, в котором - и в кадре, и за кадром - главной метафорой становится 'оптимизация издержек'. Не случайно современная сюжетная линия развивается в 1991 году, когда, словно злая волшебница Бастинда из Фиолетовой страны, тает советская империя, а примерно 14420305 товарищей перестают отличать правых - и крайне правых - от виноватых. Здесь мы впервые встречаемся с номинальным героем - психически неустойчивым Антоном (Константин Хабенский), который снимает квартиру, больше напоминающую, простите мой французский, крысиную нору, с хозяйкой-ведьмой.

Потом, заметьте, каждая сцена в 'Дозоре' поставлена среди мусора. Дело даже не в том, что время суток темное. В мусоре лежит сама Москва - мрачный город брошенных складов, разваливающихся заводов и покинутых парикмахерских. Когда Антон и бывшее - так уж получилось - чучело совы бросаются спасать мальчика от вампирши, и оказывается, что в доме не работает лифт, пауза, которую режиссер дает Антону на то, чтобы остановиться и спросить: 'Ну что такое с этим городом? Почему здесь никогда ничего не работает?' - это не обычное средство для нагнетания драматизма. Антон отнюдь не шутит. Когда товарищи Антона мчатся по Москве в слегка переделанной ярко-желтой машине 'скорой помощи' (так в тексте - прим. перев.), и она переворачивается в воздухе на 180 градусов, интересно, от чего так кричат те, кто внутри - боятся за свою жизнь или за то, что у менеджеров уже не будет средств, если что, разбить еще одну машину. Забавный вышел бы страховой случай.

На самом деле представить такой случай было бы нетрудно. 'Ночной дозор' - фильм, в котором Добро дает возможность творить Зло. Если вампир хочет 'обратить' человека, для этого нужна всего лишь официальная бумага с печатью. На этом месте меня пробило на смех - а что будет, подумал я, если вампиры потребуют устройства круглосуточных питейных заведений? - но вскоре я вспомнил, что ужастик на то и ужастик, чтобы, словно губка, впитывать все окружающие его социальные, политические и культурные реалии. Давайте попробуем подойти к фильму с этой точки зрения. Что если Зло - это старая Коммунистическая партия, а Добро - нарождающийся капитализм? В всяком случае, это неплохо объясняло бы, почему в 'Ночном дозоре' Свет поступает аморально, а Тьма, пожалуй, более искренна и привлекательна: пусть и черт, да хоть раз виденный. Возможно, поэтому же Антон и находится в состоянии вечного презрения к самому себе.

А может быть, и нет. Ведь, чтобы пробудить собственные звериные инстинкты, Антон глотает животный гемоглобин, а убийство неродившегося ребенка своей бывшей жены, которое он якобы совершил, лежит на его плечах таким тяжелым грузом, что они у него болтаются где-то на уровне пояса. Антон - продолжение значительно более давней и великой славянской меланхолической традиции. Перефразируя 'Трех сестер', Антон скорбит о чужой жизни.

'Ночной дозор' - самый кассовый российский фильм, и он того заслуживает. Хорошо выглядят и два сиквела, которые вскоре появятся, хотя никак не получается сказать то же самое о заумном стилизованном 'под запад' римейке.

Что же такое 'Ночной дозор', если не место встречи Достоевского с 'Рассветом мертвых' (Dawn of the Dead)? Скорее всего - русская версия компьютерной игры 'Константин: победитель тьмы': 'на перепутье между раем и адом'.



Джон Литтл (John Lyttle), 19 октября 2005

"New Statesman", Великобритания